Душою, вывалянной в перьях,
рукоположенной во прах,
уже застрявшей в недоверьях...
-  Но застревающей в дверях!
такой бесплотной и бесплатной,
что не душа, а - звук и знак,
душой - "кобылкою обратной"
(четырнадцатый том - Бальзак),
колонкою водоразборной...
-  Но не разобранной - никем!
ну, словом, тою, подзаборной,
безропотной, как манекен,
срывающей и плоть и платье,
завертывающейся в плед
небес, транжирящей и тратя-
щей, то, чего у многих - нет,
настолько поровну разлитой,
что и не знаю, сколько - в ком,
потом распитой и разбитой,
отбрасываемой носком
прохожим, встречным, поперечным,
скрывающимся за углом
одной из улиц Москворечья,
как эта улочка, беспечной,
извилистой и бесконечной...
- Но выпрямляемой стихом!

           скорей туда на площадь с храмом
           где так поют колокола
           где перед вспых-ох-нувшим хамом
           так целомудренно и прямо
           она стоит голым-гола!